О распространении моратория на инкассовые поручения налоговых органов

 Постановлением Правительства Российской Федерации от 28.03.2022 № 497 введен мораторий на возбуждение дел о банкротстве по заявлениям, подаваемым кредиторами, в отношении юридических лиц и граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей.

 В настоящее время такой мораторий привел к затруднениям на практике применительно к исполнению банками, ведущими счета подмораторных должников, инкассовых поручений, направляемых налоговыми органами в отношении таких должников в порядке применения статьи 46 Налогового кодекса Российской Федерации.

Затруднение состоит в неопределенности по вопросу, подлежат ли такие инкассовые поручения исполнению либо на них распространяется действие моратория.

Представляется, что мораторий распространяется на приведенные инкассовые поручения.

Так, согласно пп. 4 п. 3 ст. 9.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» на срок действия моратория в отношении должников, на которых он распространяется, приостанавливается исполнительное производство по имущественным взысканиям по требованиям, возникшим до введения моратория.

В свою очередь, в силу абзаца третьего пункта 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.12.2020 № 44 со дня введения в действие моратория в силу прямого указания закона исполнительное производство по имущественным взысканиям по требованиям, возникшим до введения моратория, приостанавливается (подпункт 4 пункта 3 статьи 9.1 Закона о банкротстве). Исполнительное производство считается приостановленным на основании акта о введении в действие моратория до его возобновления. Это означает недопустимость применения мер принудительного исполнения в период действия моратория, а также невозможность исполнения исполнительного документа, предъявленного взыскателем непосредственно в банк или иную кредитную организацию (далее - банк) в порядке, установленном частью 1 статьи 8 Федерального закона от 2 октября 2007 года N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве". В случае поступления исполнительного документа в банк в отношении должника, на которого распространяется действие моратория, банк принимает такой исполнительный документ и оставляет его без исполнения до окончания действия моратория.

Как следует из приведенных положений, речь идет о невозможности принудительного получения исполнения любого обязательства, включая требования об уплате обязательных платежей, в рамках исполнительного производства по любым исполнительным документам, в том числе по тем, которые направлены налоговыми органами. 

Обратим внимание, что отношения пристав – должник являются отношениями власти и подчинения и в этом контексте подлежат сравнению со всеми иными случаями, когда властное полномочие по отношению к неравному субъекту – должнику позволяет получить удовлетворение по требованию.

Как представляется, смысл мораторных ограничений состоит в том, что обязательства должника, возникшие до введения моратория, не могут быть исполнены принудительно посредством использования властных полномочий. 

В этой связи подмораторный должник не может подвергаться риску утраты своего имущества за счет принудительного (властного) исполнения независимо от того, возбуждалось или нет исполнительное производство; в частности, такой же подход должен иметь место и в иных случаях, когда тот или иной орган в силу имеющихся властных полномочий может принудительно получить исполнение обязательства за счет имущества должника (без обращения к исполнительному производству).

Иной подход, при котором мораторий не распространяется на обязательства об уплате обязательных платежей, не основан на надлежащих предпосылках для неравного отношения, а потому представляет собой запрещенную Конституцией Российской Федерации и законом дискриминацию.

Так, как следует из Постановления КС РФ от 05.04.2007 № 5-П, любая дифференциация, приводящая к различиям в правах граждан в той или иной сфере правового регулирования, должна отвечать требованиям Конституции РФ, в том числе вытекающим из закрепленного ею принципа равенства (ст. 19), в соответствии с которыми такие различия допустимы, если они (1) объективно оправданны, (2) обоснованныи (3) преследуют конституционно значимые цели, а (4) используемые для достижения этих целей правовыесредства соразмерныим.

Названная позиция повторена в Постановлении Конституционного Суда РФ от 21.04.2010 № 10-П; кроме того, указано, что соблюдение конституционного принципа равенства, гарантирующего защиту от всех форм дискриминации при осуществлении прав и свобод, означает, помимо прочего, запрет вводить такие ограничения в правах лиц, принадлежащих к одной категории, которые не имеют объективного и разумного оправдания (запрет различного обращения с лицами, находящимися в одинаковых или сходных ситуациях). 

Согласно постановлению Конституционного Суда РФ от 01.06.2021 № 25-П из принципа юридического равенства применительно к реализации конституционного права на судебную защиту вытекает требование, в силу которого однородные по своей юридической природе отношения должны регулироваться одинаковым образом (постановления КС РФ от 05.04.2007 № 5-П, от 25.03.2008 № 6-П, от 26.02.2010 № 4-П, от 19.03.2010 № 7-П и др.).

То, что различия в обращении должны быть объективно оправданными, обоснованными и соответствовать конституционно значимым целям, ранее также подтверждалось в Определении Конституционного Суда РФ от 03.10.2002 № 233-О, Постановлении Конституционного Суда РФ от 27.12.1999 № 19-П. 

Такое толкование согласуется и с практикой Европейского Суда по правам человека применительно к принципу равного обращения (ст. 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, 1950): см. постановление от 23.07.1968 по делу «О некоторых аспектах законов об использовании языков в процессе обучения в Бельгии» (Relating to Certain Aspects of the Laws on the use of Languages in Education in Belgium) против Бельгии» (жалобы № 1474/62, 1677/62, 1691/62, 1769/63, 1994/63, 2126/64), постановление от 16.06.2015 по делу «Чирагов и другие (Chiragov and Others) против Армении» (жалоба № 13216/05) постановления Европейского суда от 28.11.1984 по делу «Расмуссен против Дании» (Rasmussen v. Denmark) (§ 38, Series A, N 87) и от 08.07.1986 по делу «Литгоу и другие против Соединенного Королевства» (Lithgow and Others v. United Kingdom) (§ 177, Series A, N 102)), постановление Европейского суда от 06.11.2017 по делу «Гариб (Garib) против Нидерландов» (жалоба № 43494/09), постановления Большой палаты Европейского суда по делу «Гуттен-Чапска против Польши» (Hutten-Czapska v. Poland, жалоба № 35014/97, § 166, ECHR 2006-VIII); по делу «Андреева против Латвии» (Andrejeva v. Latvia, жалоба № 55707/00, § 83, ECHR 2009); по делу «Карсон и другие против Соединенного Королевства» (Carson and Others v. United Kingdom, жалоба № 42184/05, § 61, ECHR 2010); от 30.06.2015 по делу «Хорошенко против Российской Федерации» (Khoroshenko v. Russia, жалоба № 41418/04 <1>, § 120, ECHR 2015) и от 15.11.2016 по делу «Дубска и Крейзова против Чешской Республики» (Dubska and Krejzova v. Czech Republic, жалобы № 28859/11 и 28473/12 <2>, § 179, ECHR 2016), постановления Большой палаты Европейского суда по делу «Международная организация защитников животных против Соединенного Королевства» (Animal Defenders International v. United Kingdom, жалоба № 48876/08, § 108, ECHR 2013 (извлечения)); по делу «S.H. и другие против Австрии» (S.H. and Others v. Austria, жалоба № 57813/00, § 97, ECHR 2011); по делу «Паррилло против Италии» (Parrillo v. Italy, жалоба № 46470/11 <3>, § 170, ECHR 2015)).

Следует также обратить внимание на то, что не любая достигаемая законодателем цель может характеризоваться как имеющая конституционную значимость. Так, согласно уже цитированному Постановлению Конституционного Суда РФ от 21.04.2010 № 10-П применение правовых средств, составляющих различное обращение, возможно, если такие средства направлены на достижение конституционно значимой цели. Следовательно, если дискриминирующая норма не позволяет достичь такой цели, она не может быть признана конституционной как не отвечающая принципу равенства (ст. 19 Конституции РФ). 

То, что значимая цель должна быть достижимой через установление различий в регулировании, подтверждается и в практике Европейского Суда по правам человека применительно к положениям ст. 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, запрещающей различное обращение. Так, согласно постановлению от 06.11.2017 по делу «Гариб (Garib) против Нидерландов» (жалоба № 43494/09) значимым вопросом при решении вопроса о нарушении запрета различного обращения является то, может ли преследуемая правомерная цель быть достигнута при помощи различия в обращении. 

Таким образом, запрет различного обращения (ст. 19 Конституции РФ, ст. 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) предполагает, что различия должны быть: оправданными, разумно обоснованными, соответствовать значимой цели, достигать этой цели, быть соразмерными, сбалансированными, применяться в отсутствие иных средств достижения цели.

В данном конкретном случае предоставление преимуществ для исполнения требований об уплате обязательных платежей в то время, как на требования об уплате гражданско-правовых обязательств распространяется действие моратория:

объективно неоправданны, 

необоснованны,

не преследуют конституционно значимые цели, следовательно

используемые для достижения этих целей правовые средства не могут считаться соразмерными им.

Следовательно, истолкование, при котором в отношении подмораторных должников могут исполняться инкассовые поручения, направленные в банк налоговыми органами в порядке применения статьи 46 НК РФ, не может считаться надлежащим.