Заемщик не должен платить банку-банкроту дважды

 Конституционный Суд продолжает выдавать на-гора судебные акты по банкротным вопросам. И если предыдущие были восприняты профсообществом неоднозначно (поскольку усложняют конкурсное оспаривание), то постановление от 24 марта 2022 года № 12-П по делу И. В. Рехиной против Агентства по страхованию вкладов следует лишь приветствовать.

Фабула дела:

Гражданка Рехина являлась заемщицей ПАО «Татфондбанк» и внесла деньги на свой счет для досрочного погашения кредита. Однако в этот момент в банке был введен мораторий на удовлетворение требований кредиторов, в дальнейшем была отозвана лицензия, а банк признан банкротом. По этой причине АСВ отказалось признать обязательство заемщика исполненным (технически, деньги на счете клиента для банка являются его обязательствами, а сам клиент - кредитором, а раз клиент кредитор, то исполнять обязательство перед ним по внесению средств на его ссудный счет нельзя). Заемщику в итоге было предложено:

а) ожидать возврата внесенной им суммы в общей кредиторской очереди

б) погасить остаток кредита повторно.

Суды общей юрисдикции в итоге приняли сторону АСВ.

Гнев богов:

Во-первых, КС отметил отсутствие единообразной судебной практики.

В судебной практике сложилось противоречивое истолкование исследуемых норм в части возможности признания досрочно исполненными обязательств по договору потребительского кредита в период, предшествующий введению моратория, путем внесения денежных средств на специально открытый для этой цели счет.

Далее КС РФ раскрывает содержание одного из этих двух подходов.

Первый подход сводится к тому, что заемщик - это не кредитор, а должник банка, и банк обязан принимать надлежащее исполнение в соответствии с нормами ГК РФ. КС для подкрепления позиции ссылается на определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 2019 года No 11-КГ19- 22, где аналогичный спор решен на основе концепции сальдирования (привет, Экономколлегии): со дня введения моратория у банка в соответствии с частью 7 статьи 11 Федерального закона «О страховании вкладов в банках РФ» возникает обязанность соотнести взаимные предоставления сторон, возникшие в связи с заключением кредитного договора и наличием у стороны банковского счета, где находятся денежные средства, и определить окончательный размер обязательства одной стороны в отношении другой, т.е. установить сальдо взаимных предоставлений, являющееся не зачетом встречных требований, а способом расчета размера итогового платежа, которое, по своей сути, должно происходить автоматически, не требует дополнительного волеизъявления стороны и не означает преимущественного удовлетворения требований одного кредитора перед другими.

Про второй поход КС РФ содержательно не повествует (видимо, при подготовке постановления кусок текста «погиб» при редакторских правках), конкретных кейсов не приводит, а лишь указывает, что он был применен в деле Рехиной как запрещающий зачет встречных требований с даты введения моратория в банке.

Во-вторых, КС, увидев проблемы, вполне справедливо решил навести порядок и подробно разъяснить судам разницу между гражданином-заемщиком и гражданином-вкладчиком банка.

Должники по обязательству, вытекающему из договора потребительского кредита, и кредиторы банка, в частности вкладчики по договору банковского вклада или банковского счета, представляют собой разные категории лиц. Их сущностное различие особенно наглядно с точки зрения экономических целей. Цель гражданина-заемщика при заключении договора потребительского кредита – получить денежные средства в размере и на условиях, предусмотренных договором, приняв обязательство по последующему погашению долга.

Экономический интерес вкладчика состоит не в получении возможности пользоваться денежными средствами банка, а в размещении там и в приращении своих средств.

Процесс погашения кредита с использованием текущего счета, открытого банком для этой цели, представляется заемщику технической, внутренней операцией, которая осуществляется банком. С точки зрения заемщика, он перечисляет денежные средства банку в качестве должника, а все последующие действия по списанию долга совершаются самим банком. Следовательно, заемщик, который вносит, чтобы погасить кредит, денежные средства на специально открытый в этом же банке счет, продолжает оставаться должником. Характер отношений между должником и банком-кредитором сохраняется, а потому банк не ограничен в праве принять от должника надлежащее исполнение несмотря на введение моратория на удовлетворение требований кредиторов – в отличие от кредиторов банка, для которых запрет зачета однородных требований имеет смысл, поскольку преследует разумную цель не допустить преимущественного удовлетворения требований одного кредитора перед другим.

Должник, который в рассматриваемом случае возвращает взятые денежные средства, оказывается в худшем положении [по сравнению даже с кредиторами банка - прим. авт.], поскольку он, хотя и внес сумму кредита (ее часть), поступившую в конкурсную массу, по- прежнему считается не исполнившим своего обязательства, что влечет для него неблагоприятные имущественные последствия и ухудшает его кредитную историю, а в более широком смысле – влечет и другие репутационные риски.

При этом сама по себе ситуация отзыва у кредитной организации лицензии на осуществление банковских операций (введения моратория на удовлетворение требований ее кредиторов) создает вероятность того, что владелец счета не получит переданные банку собственные денежные средства в полном объеме, но при этом, оставаясь должником по договору потребительского кредита, вынуждается к повторной уплате уже перечисленных средств.

Понимание действий заемщика в рассматриваемом случае как имеющих характер зачета (статья 410 ГК Российской Федерации) вступает в противоречие с принципами равенства и справедливости. Так, принцип справедливости не позволяет расценивать обстоятельства, в которых оказываются должник, досрочно исполнивший обязательство, и кредиторы банка, как «сходные» ситуации: объективно различные, эти ситуации не позволяют применять к ним равным образом норму о запрете зачета. Сохранение обязанности по возврату кредита в той части, в которой она исполнена, и последующее замораживание уплаченных денежных средств в конкурсной массе противоречит как общим принципам гражданского законодательства, так и конституционному принципу равенства.

На мой взгляд, абсолютно правильная позиция КС (поспорить можно лишь со ссылкой на сальдирование, зачет это или нет).

В коллекцию красивых пассажей высших судебных инстанций из это постановления КС стоит внести следующий:

«В качестве одной из основополагающих ценностей, объединяющих многонациональный народ Российской Федерации, Конституция Российской Федерации в своей преамбуле называет веру в добро и справедливость. Конкретные правовые механизмы, созданные на основе конституционных положений, трансформируют общее требование справедливости, относящееся к духу Конституции Российской Федерации, в конституционно-правовой принцип, воплощенный в ее букве. Принцип равенства, провозглашенный в статье 19 Конституции Российской Федерации, также служит проявлением принципа справедливости, запрещая, чтобы с равными по существу лицами закон обращался неравно».

Примечательно

что определение Верховного Суда от 20 декабря 2019 года No 11-КГ19- 22, на которое ссылается КС, вынесено по делу с участием того же самого Татфондбанка при совершенно аналогичных фактических обстоятельствах (АСВ взыскивало в исковом порядке задолженность с заемщика, который ранее внес деньги в кассу банка для досрочного погашения кредита в период действия моратория, но АСВ отказалось считать кредит погашенным). Однако в деле Рехиной против АСВ суды это определение гражданской коллегии проигнорировали, в том числе и сама гражданская коллегия Верховного Суда отказалась взять дело (в этом месте любого практикующего юриста охватывает ощущение дежа вю).